Криминальная Россия. 90-е - Страница 11

Сгонял в аптеку, купил ледокаина, бритвенных лезвий и шприц. В хозяйственном на Красрабе купил электрический утюг. Из ех, коорые ещё без подачи пара были и могли одежду подпалить, если провафлишь.

Вернулся в номер, говорю, извини, мол, но за мою доброту и бабло мне от тебя потребуется услуга. Отдашь мне ухо на память.

Та не стала возражать. Влила в себя водки, я ей обколол ухо ледокаином. Поставил утюг греться. Повёл в ванную. Взял лезвие, прокалил зажигалкой. Сказал, глаза закрой.

Хуяк, и откромсал левое ухо. Крови было, ёбаный в рот.

Прижал полотенцем рану, вывел в комнату. Прижёг рану утюгом. Кровь остановилась. Водкой протёр й шрам. Вроде ровно получилось.

У девахи шок, отрубилась. Положил её на кровать. Сам сел телевизор смотреть. Ухо в пакет замотал.

На утро еле разбудил девчонку. Рана распухла, пиздец. Я немного пригрузился. Снова сгонял в аптеку, купил антибиотиков.

Пришла дежурная по этажу номер принимать. Смотрит, вроде нормально всё. Заходит в ванную, а там жесть. Кафель в крови, унитаз в крови, пол в крови. Говорю, чё ты хочешь? Цикл. Лезвие бритвенное достаю, показываю. Спрашиваю, есть ещё вопросы?

Не было у тётки вопросов.

Сдали ключ, погнали на Емельяново. Высадил Алёнку у аэропорта. Та спрашивает, ты меня не будешь провожать? Говорю, не тупи. Буду знать, куда ты съебала, из меня это вытянут, если захотят. Так и вопросов нет.

Та полезла обниматься, причитать. Я ей говорю, да иди ты на хуй, лапа моя. Не искушай судьбу. Я это всё делаю не потому что ты такая хорошая. А потому, что сам трус ещё тот. А теперь уёбывай, и чтобы я тебя больше никогда в жизни не видел. Оставил её у аэропорта и погнал обратно в Хакасию.

В Черногорске отзвонился Майору, сказал, что всё сделал. Он помолчал, потом сказал, что всё нормально. Что так и должно быть. Спросил, можно ли к нему заехать вечером, подарочек отдать. Тот не понял, о чём я. Сказал, ну, заезжай, хуй с тобой.

Приехал вечером на Палалар. Зашёл в квартиру. Кинул на столик журнальный Алёнкино ухо. Сказал, это тебе, Майор, на память. В следующий раз, когда погонишь моих кобылок на развлечение своим гостям, взгляни на ушко.

Говоришь, что пацаны, которые в Чечне и на Приднестровье полегли на моей совести? Так вот, знай, сука, что Алёнка теперь на твоей.

* * *

Разбавлю чернуху парой весёлых историй.

В Черногорске действовал местный телеканал "Виктория". Доход у них был только с двух тем. Днём на канале крутили рекламу местных и абаканских предпринимателей, а вечером начиналась программа поздравлений по заявкам. Миловидная девушка зачитывала поздравление с днём рождения, свадьбой или юбилеем, и запускался заказанный клип.

Всё остальное эфирное время на канале крутили фильмы с VHS. Вот такой у нас в городке был рассадник халявы. Львиную долю хороших фильмов я в своё время впервые увидел именно на "Виктории".

В начале января 98–го пацаны решили поздравить меня с днём рождения и арендовали под это дело весь эфирный день. С самого ёбаного утра. Я включаю телевизор, а там студия с девушкой, и она читает: "Дорогой Фашист! Братва поздравляет тебя с днём рождения, хуё моё, счастья тебе и богатырского здоровья!". И улыбка до ушей. И включает клип Шофутинского про ненаточенные ножи. Как я ненавидел Шофутинского! И особенно эту конкретную песню. А только клип заканчивается, и девушка опять за своё. Пацаны поздравляют Фашиста и желают ему долгих лет жизни. И снова эта ебучая песня про ножи. И так весь, блядь, день, по кругу. Девушка и стишки эти ебанутые зачитывала, которые тётки друг другу пишут. Ну, там где рифма в духе "день рожденья – наслажденье".

К полудню меня уже дёргать начало от Шофутинского. Тут позвонили пацаны, ржут в трубку, суки. Поздравляют. Уссываются.

Вот так мы подкалывали друг друга периодически.

В мае того же года у нас выкупили новый рынок. Пришёл человек, сказал, что от администрации нового мера. Кинул нам чемоданчик с наличностью и предложил уёбывать. Мы попросили человека не уходить далеко и позвонили Майору. Тот подтвердил, что человек действительно имеет полномочия вести себя так нагло, и что мы не можем вскрыть его на месте. Спросил, сколько нам предложили. Мы назвали сумму. Майор ответил только, что ещё даже очень по–божески. К тому же, Саяны и старый рынок остаются всё ещё за нами. Не лезьте в залупу, короче.

Вскоре после того, как мы послушно съебали, новый рынок начали перестраивать. Лотки ликвидировали, дикарей гоняли, строили больше павильонов, разогнали всех, кто торговал близ здания Дома Быта.

Мы думали, куда перевести комерсов, которых до этого столько времени доили. Многим новая администрация рынка предложила заселяться в павильоны. Аренда была чуть больше, чем раньше, если считать вместе с нашей таксой. Люди соглашались. Тех, кто шёл в отказ, мы по доброй памяти передавали абаканским. Торгашей те расселяли по рынку близ автовокзала. Места хватало.

И, хоть вся эта ситуация и отдавала говном, мы из неё вышли, не потеряв лица.

Начали думать, как бы вложить выкуп за рынок.

Мурза предложил расширить наш гешефт с вязаньем. Докупить оборудование, переехать в нормальное помещение. Но здесь я пошёл в строгое отрицалово. Объяснил я пацанам свою позицию так: вязание наше даёт доход только потому, что дёшево и сердито.

Сейчас, вроде, закончился бардак в Чечне. У людей деньги снова понемногу водиться начинают. И куда они пойдут с деньгами, покупать наши кофты–юбки–свитера? Да хуй бы там. Совсем нищие будут брать китай, это ещё дешевле. Те же, кто побогаче, пойдут затариваться турцией и грецией. Шмотки из этих стран просто красивее, мы их тупо не переплюнем. И останемся мы с нашим бизнесом на хуй не нужны никому.