Криминальная Россия. 90-е - Страница 5

И мы вдвоём закатываемся от ржача. И Мурза такой в своей шапочке "Чикаго булз" тоже ржёт. Со стороны парка показалась машина, а мы ржём, как в мультике.

Еле успокоились тогда. А ведь та истерика нам могла жизней стоить.

* * *

Здесь нужно сразу оговориться, что Майор, по ходу, был связан с тогдашней РНЕ, и ребятушки у него были соответствующие. Трое пацанов в камуфляже, в руках калаши, на груди кевлар. Сам Майор оказался мускулистым мужиком под полтинник. Казённое пальтишко, шапка–формовка, рожа здоровая, гладкая. Голос рявкающий, слова выговаривает чётко. Видать, был в своё время замполитом.

Короче, он не стал кота за хуй тянуть и сразу выложил нам расклады. Раньше Шаман с абаканскими был на ножах, но его теперь нет, и пора начинать работать на общую кассу. Вы, говорит, хоть ребята и толковые, но выше уровня обычной гопоты сами по себе не прыгнете. Тут завязываются серьёзные мутки. Люди старшей птицы садятся на угольные разрезы, москвичи готовы вкладываться в мойку золота, на севере Абакана готовится грандиозная стройка. Там вырастет целый район. Цены на недвигу вот–вот взлетят под небеса. А ваши рынки, мол, так, фуфло на постном масле. Сегодня они есть, завтра уйдёт нынешний мер, и их не будет. Город готовят под адвокатика из команды своих. Федералы скоро выделят деньги на ремонт дороги Черногорск – Абакан, и деньги эти будут осваивать строго нужные люди.

И вот при всех этих раскладах вы, соколики, будете тише воды ниже травы. Перед тем, как сунуться в какую–то тему, вы будете кататься ко мне в гости и спрашивать на это разрешение. Перед тем, как переходить кому–то дорогу, вы будете звонить мне и спрашивать, с кем этот человек дружит. И раз в месяц будете возить мне подарки за то, что я о вас пекусь, как отец родной. А местным мусорам вы, мол, засылать больше не будете. Дядя Серёжа ваш с весны уйдёт в отставку, потому как на хуй он никому не сдался здесь со своими амбициями. А тех, кто придёт ему на смену, Майор будет прикармливать сам из того, что мы ему привезём в подарок.

Ну, а коли нас это не устраивает, нас положат на месте, а семьи наши погибнут при странных обстоятельствах. Кто в квартире сгорит заживо, кто водки палёной напьётся, а кого и наркоманы ограбят с летальными последствиями.

Короче, от таких раскладов стало нам на душе погано. Только–только развернулись, задышали свободно, как тут же появились люди больше и голоднее нас. И поставили нас раком.

Мы согласились без особых выебонов. Пожали друг другу руки, и Майор со своими ребятами укатил. А мы вернулись ко мне и до следующего утра грустно напивались.

Весной 96–го в Хакасию пошли валом гробы из Чечни. Работников Степного разреза в очередной раз наебнули на зарплаты. Мужики не видели денег уже полгода. ГРП окончательно расформировали, и моя мать осталась без работы. Контора осталась ей должна, но спрашивать было уже не с кого.

Короче, год начинался хуёво.

После той встречи с Майором работать не хотелось вообще. Тут ещё на политическом горизонте Черногорска начал маячить некий Пустошилов. Юрист по образованию. Мы с пацанами сделали вывод, что он и есть тот самый адвокатик, которому грел место нынешний мер. И точно, только он всплыл, как пошла движуха на закрытие продуктового рынка на Юбилейной.

Чтобы люди продолжали работать, часть мы отселили на окраину Саянского рынка, часть в район старого рынка. В доходе почти не потеряли, но ситуация вышла неприятная. Позвонили Майору, спросили, что за хуйня. Он лишь посмеялся и сказал, чтобы мы привыкали.

Денег в городе стало мало, девочками почти никто не интересовался. Часть мы поставили на территорию к абаканским за процент, но те брать всех отказались. Остальные пытались работать вдоль трассы, но, учитывая пиздец с бензином, дальнобои по трассе практически не ездили.

По той же причине иссяк выхлоп с предприятия Самриных. Братья ходили по городу смурные и ломали голову над тем, как вернуть ситуацию в норму.

А в июле с зоны откинулся Фара и решил осесть в Черногорске.

Фара к Черногоску отношения никакого не имел. Сам он был из минусинских. Но почему–то решил, что Бек, которого он на зоне слегка приподнял, остался должен. Короче, Фара надумал сесть на всё готовое, оттяпав себе точки Бека.

Началось всё с того, что нам позвонил тогдашний администратор Саянского и в панике начал вопить в трубку про какого–то отморозка, который его чуть не убил. Приехали на место, посмотрели, прихуели. Кабинет разнесён в щепки, администратору потоптались по голове, налички нет. Начали распрашивать мужика чё по чём. Тот говорит, что пришёл утром на работу, а дверь кабинета вскрыта. Внутри в столе копается какой–то мужик на вид рахитичный, с пузом, рожа небритая, татарская, сине–зелёный спортивный костюмчик. Администратор на него справедливо залупился.

Мужичок тут же озверел, набросился на нашего человека и начал его хуярить. Чуть башку ногами не раскроил. Пиздил и орал "Где Бек?! Где Бек?!".

Короче, мужика Мурза повёз на Девятый посёлок к знакомому хирургу, а я начал выпытывать у Бека, что у него за знакомые такие.

Бек сразу раскололся, что Фара был из блатных авторитетов. Короноваться вором из–за своего бешеного норова он до сих пор не смог, но братва Фару уважала. В Минусинске семья Фары ещё со времён позднего союза держала рынок ширева и торговала всем, от винта до ханки. Поставки они налаживали в некоторые ИТУ, в военные части, даже контачили с погранцами. С такими связями Фара на зоне не хило так взял всех за яйца. Через него ходила контрабанда, через него с воли гнали коней, какие–то щекотливые вопросы с администрацией решал тоже он.